Когда не спишь ночь, к утру от тебя остаются одни рефлексы. Полное отупение, или, скорее, притупление (как затупляется нож) эмоций; мысли – как перекати-поле в огромном белом помещении чисто выметенного арт-центра, из которого только-только вывезли картины; и в холодном утреннем свете это все как сатори, просветление (ибо важен сам по себе этот свет), осознанность (ибо происходящее с тобой лишь регистрируется) – ничего лишнего, ничего, что не могло бы быть отфильтровано этой небесной белизной – и никакого тебя, в общем, тоже.

В это (пред)рассветное безвременье в самом начале нового дня свет принадлежит не солнцу, а самому пространству, лишен цвета и тепла – он пребывает в своей чистоте. Это пограничное состояние, когда в резонанс входят пустой белый мир и пустая прозрачная голова, пожалуй, единственно возможная иллюстрация лимба – или нирваны (впрочем, и то, и другое, как и сам свет – состояния, лишенные всего, не имеющие ни сущности, ни атрибутов – и таким образом, конечно, и различия).